Потомок брянских дворянских родов Рудаковых и Юрасовых
Рудакова Тамара Ивановна
АВТОБИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Тамара Краснова–Гусаченко ( Рудакова Тамара Ивановна)
родилась 1 апреля 1958 года в деревне Щепятино, Брасовского района, Брянской области в учительской семье.
Окончила филологический факультет Брянского государственного и факультет логопедии и дефектологии Минского государственного педагогических ВУЗов.
Поэт, прозаик, публицист, переводчик, детский писатель.
Автор 19 книг стихотворений, прозы и произведений для детей, в которых нашли отражение философские мотивы, вопросы гуманизма и человеколюбия.
Имеет государственную награду Беларуси – медаль Франциска Скорины.
Лауреат пяти международных литературных конкурсов:
- «Имени Симеона Полоцкого» — 2005 год,
- «Я ни с кем никогда не расстанусь» — 2008 год,
- «И помнит мир спасённый» — 2010 год,
- «Золотое перо России» в номинации «Славянское братство» — 2011 г.,
- «Прохорово поле» в номинации духовно-патриотическая поэзия, 2012
- Всероссийской литературной премии им. Фёдора Тютчева – 2009г.
- «Золотое перо «Тютчевъ», Почётный знак международного фонда «Классика»-2009 г.
- Республиканского лит. конкурса «Лепшы твор”, года - 2007 г., 2009 г.
- Дипломант lll междунар. молодёжного фестиваля «Небо славян», 2009 г.
- Лауреат областного лит. конкурса им. Владимира Короткевича, 2010 г.
- областного литературного конкурса имени Петруся Бровки, 2012 г.
- Человек Года Витебщины-2011, решение Витебского облисполкома от 23.01.2012 г.
- Автор Гимна города Витебска, принят в марте 2013 г.
Член Правлений Союза писателей Союзного государства и Союза писателей Беларуси.
Живёт и работает в Витебске – председатель Витебского областного отделения ОО «Союз писателей Беларуси».
Почтовый адрес: 210038, г. Витебск, Московский пр, д. 47, кв. 147.
Тел: (+375) 297105368; факс : ( 8 10375 212) 22-58-02
E-mail: tkrasnova-gusachenko@rambler.ru
ПОЭЗИЯ
Любовь не перестанет никогда…
Памяти матери
Моя мама идёт
по дороге из ясного света,
Над садами вишнёвыми,
пеной кипящими сплошь,
Моя мама восходит
по этому белому цвету
Далеко, высоко!
И – зови, не зови – не вернёшь.
Моя мама идёт
через сердце, когда оно рвётся,
И спасает от боли,
как ангел, коснувшись крылом,
А откуда те крылья?
Откуда та радость берётся
После каждого сна,
где мы – за руку, с мамой вдвоём?
Всё, что есть у меня –
от тебя, моя милая мама,
Все, что детям отдам –
от тебя, от тебя, от тебя…
Ах, как зелень шумит
в этом мае, как машет крылами,
И как жизнь матерей –
коротка, и сурова судьба.
Мама! Что ж ты уходишь!?
А яблони в мае всё гуще
Белым снегом горят!
Неба колокол бьёт надо мной…
Почему, почему
эта тропка – всё круче и круче –
По которой иду?
А иду, знаю я, за тобой.
Май , 2004.
Брянск
КОЛЕ
Памяти сына
Верила, молилась и просила,
Падая из жуткой высоты,
И за мною вслед – невыносимый,
Ангельский избыток доброты.
Горе слева заходило, справа,
А потом ударило в лицо.
Но любовь, любовь сметала лавой
Все. И обручальное кольцо
Сорвалось, пропало под обвалом
Стылых вёсен и горячих зим,
Где горело белое на алом,
Покрывалось черное – седым.
И стояла я, и каменела:
А – мой сын, как будто бы во сне,
Но каком-то белом, белом-белом,
Через вечность улыбался мне.
Небосвод над ним сверкал лазурный,
И была высокою звезда.
А ведь он не знает, что он умер,
И уж не узнает никогда.
Три Родины
Хозяин дома – муж, отец –
Весь род – из Украины.
А в Беларуси – весь мой цвет:
Дочушка, и два сына!
Из Брянска – я, тогда цвели
Сады, и пели соловьи,
Когда на тройке русской
Меня невестой увезли,
Я стала – белорусской.
Три Родины во мне живут.
Да как же им не жить?
Моя любовь и там, и тут,
Её не разделить.
Как своё сердце разорвать?!
Россия, детство там, и мать,
Светлей любви не знаю…
И – « доню» – стала меня звать,
Свекровь моя родная.
А белорусская земля –
По крови – Родина моя,
Я за неё в ответе:
Ведь здесь родились дети,
И внуки! Здесь – любовь моя.
Здесь испытанье дал мне Бог.
И жизни здесь моей итог.
И свой последний в жизни вдох
Я здесь готовлюсь встретить.
Троицкая суббота
Не наглядеться,
Мешают слёзы,
О чём ты, сердце?
Я – о берёзах…
А что берёзы?
Везде такие
И в Беларуси,
И по России…
Что тут ответить?
Что с моим сердцем:
Не надышаться,
Не наглядеться…
Здесь родилась я,
Вон, в той деревне
И эта зелень –
В крови, наверно…
Крест на погосте:
Могила мамы,
Троицей — в гости,
Еду с цветами…
Дом мой – далёко:
Судьба жестоко
Вырвала с корнем,
Бросила щепкой,
И – будь покорной,
Терпеньем – крепкой.
Бойся лишь Бога,
Живи, не старься,
Вся жизнь – дорога,
В путь собирайся…
Путь твой – не дальний,
Да и не близкий,
Родина манит,
Где там – границы…
Глядела б вечно,
Да дом – далёко.
Меж нами – речка,
Синя, глубока.
Не наглядеться
Ни сном, ни оком:
Что – любо сердцу,
Всё там – далёко.
Дом мой далече –
С белым крылечком,
Ох, не мельчает
Синяя речка.
Как же не рваться,
Не плакать сердцу,
Ах, не надышаться,
Не наглядеться…
Пока молится мама
Этот круг родовой
Так прекрасен:
Я – за сына молюсь,
Он – над внучкой дрожит,
Та – легко и беспечно,
Как ветер, бежит,
В дом влетает,
Как взор её ясен…
Там, за лесом, рекой
Позабытый овраг
В тишине,
В одиночестве вечном.
Зарастают дороги
Густою травой,
И никто не сорвет их
Беспечно.
Набирается силы
Глубокий овраг
Долго,
Чтоб затянуть свои раны…
Я спокойно живу,
И бессилен мой враг:
Обо мне пока молится
Мама…
У боли за Отчизну нет конца
Земля напьётся талою водой.
Трава дождями жажду утолит.
Зерном нальётся колос золотой.
И лишь моя душа – не отболит.
У боли за Отчизну нет конца –
Она и жизнь моя, и приговор,
Её я получила от отца,
И мой с ним не закончен разговор.
Земля напьется талою водой.
Трава дождями жажду утолит.
Зерном нальётся колос золотой.
И лишь моя душа не отболит.
Ведь мир этот – мой…
Скажи мне, что думаешь ты, мой попутчик
Об этой метели? Не видно ни зги….
О чём ты молчишь? Может было нам лучше
Рассвет подождать? Лошадей распряги,
Ямщик! Слава Богу, мы на перекрёстке,
Останемся в тёплой избе ночевать!
Пусть буря утихнет. Поганые вёрсты
Пришлось нам – полжизни – преодолевать.
Кого только мы с тобой ни подвозили:
Озлобленных лузеров, с язвой в груди –
Тупых себялюбцев…. Завистники злые
Нам мстили за то, что мы с ними в пути
Делились теплом своих песен и хлебом,
Порой, отдавая последний кусок,
Но – необъяснимая злоба – под небом
Растёт, как лавина…. И – пулю в висок
Направил обласканный раньше – твой близкий…
За что? Ни за что. Потому, что – чужим
Он видит тебя, потому, что – прописка
Теперь не роднит на земле… Едок дым
Горящих костров, изживают со света
Любви идеалы и дружбы святой,
Но всё ж, после ночи – приходят рассветы,
Сквозь сердце, сквозь сердце…
Ведь мир этот – мой.
Секрет Победы
Опять зовут весной и летом,
Травой, листвой, кипящим цветом
Заходятся на крик сады:
Спасите землю от беды…
И неба колокол от боя
Набатного – гудит горою,
Всей кровью павших той войной,
Всходящих нивой золотой,
Зовёт! Секрет Победы прост:
Перед огнём вставали в рост,
На танк с одной гранатой – шли,
Или – со смесью огневой,
За Родину! И мир – спасли,
Никем не считанной ценой.
Всей кровью павших, болью всей
Осиротевших матерей,
Колосьев золотая рать
Не устаёт нас призывать:
Пора вам силушку собрать
И дать отпор, пора – вставать
С колен, убив в себе раба!
Ведь жизнь одна – и у врага.
Пасха
берёзы просветлели,
Зеленью – на синей панораме
Неба – напечатались… Запели,
Заиграли праздничные гаммы
Птицы в рощах… Змейками – тропинки
Побежали с горок торопливо,
Вот – последние стекляшки – льдинки
Спрятались под корни жёлтой ивы.
Золотятся водостоков трубы,
Пенятся, бегут с холмов потоки,
И Двина целует прямо в губы
Сладкие весенние притоки.
Пасха. Дождались её не все мы.
Снова кто-то лёг под свежий холмик –
Вечным сном…И, это – не на время.
Это – навсегда. Об этом помни.
Помни краткость жизни, быстротечность.
Радуйся. А, если, ты – не можешь,
Значит, не живёшь, и, значит – вечность
Зря своими песнями тревожишь.
Если ты забудешь…
На краю моей родной деревни,
Той, что нет давно уже на свете,
Дуб стоит – могучий, старый, древний,
И гудит в нём горько вечный ветер.
А под дубом этим – старый дом,
Наш, родной… В нём даже ветры тише,
Хоть – давно разбиты окна в нём,
Нет трубы, дверей, а – через крышу
Яблоня – из семечка – растёт:
Мы с тобою яблоко когда-то
Ели, уронили на пол… Вот
Выросло оно. И так богато
Яблоками дарит каждый год,
Ждёт нас – из последних сил – с тобою.
Шепчет: – Что ж хозяин не идёт?
А в ответ – лишь яблоня листвою
Шелестит… По-прежнему, любя,
Ждёт, когда ты тишину разбудишь –
Хата… Она будет ждать тебя,
Даже, если ты её забудешь.
Дни влюблённости золотые…
-Что ты бродишь по пепелищу?
Что ты плачешь в родном краю?
Что отчаянно, горько ищешь?
-Ах, ищу я тут – жизнь свою,
Дни влюблённости золотые,
И свидания первого свет,
Только – избы давно пустые,
И ни следа, ни звука – нет.
Нежно глажу крышку колодца,
В нём давно зацвела вода.
Где-то там, на дне, встрепенётся,
Всколыхнётся моя беда…
Она канула в эти недра,
И уснула на самом дне,
Вот – опять – не хватает неба,
Не хватает воздуха мне.
Только ветер. Зелёный ветер.
И – вселенский, зелёный шторм.
Мимо – жизнь – в золотой карете,
Не поможет ничто, никто
Мою молодость – хоть глазочком –
Увидать, где любовь моя?
-Ма-а-ма! – мне закричала дочка…
Оглянулась, а это – я.
На Луньки…
На Луньки уводили сестру,
А меня не позвали с собой.
А Луньки – это чудо!
Там – бабушка, дедушка!
Груши,
Сливы, яблоки, вишни и пчёлы –
Висят прямо над головой!
Я ревела, просилась….
Но папа сказал мне:
– Послушай,
Зря ты плачешь.
Ведь завтра
поедем с тобою и мамой мы –
В Брянск!
А сестру не берем,
потому что мала ещё Алла…
В Брянск?!
О, Брянск! Это – город!
И слышала я много раз, много раз,
Что на свете есть диво чудесное,
Я представляла:
Он – на самых красивых
картинках,
Рисованных,
виденных мной,
С теремами, домами высокими,
Башней вокзала!
Дух зашелся от счастья такого.
И рёв прекратила я свой.
И жалела сестру,
А она – мне язык показала:
- Ухожу! На Луньки!
Меня бабушка ждёт!
А тебя, Тома – вот,
Не берут. Так и надо!
Привыкла командовать мною:
и туда не ходи, и сюда,
А и старше всего-то на год…
Я ж в душе ликовала –
Ведь в город уеду зарёю!
На машине, на поезде…
Невидаль: пчёлы, Луньки,
поутру
Я уеду в неведомый город,
всё будет, как в сказке!
Как я помню то утро,
когда
На Луньки уводили сестру…
И не помню чудес…
Кроме шляпки,
Мне купленной –
в Брянске.
27 мая 2007 года. Троица.
«На посёлок Луньки», что в Брянской области, прекрасный, дивный, сказочный поселок на 45 хозяйств, утопающий в садах и пасеках, мы шли в гости к дедушке и бабушке на Спас, на Рождество, на Пасху…. Посёлок Луньки жил и процветал в 60-е годы ХХ века.
Дурачок
В нашей деревне юродивый жил,
«Й-ох!», – это все, что он мог говорить,
С торбой своей по поселкам ходил,
Все что-то прятал, иль хлебца просил,
В жизни он больше не мог ничего,
Так и прозвали все Ёхом его….
Дети бежали за Ёхом гурьбой,
Хлеба никто не жалел подавать,
Часто терял он дорогу домой,
И, отыскав его, плакала мать:
«Любенький, жалкий, сыночек родной!»
И уводила беднягу домой.
Тихая, кроткая Марья была,
Кланяясь всем, незаметно жила…
Но заблудился Ёх под Рождество.
Как ни искали его, не нашли.
Сердце у матери разорвалось,
Люди чужие ее погребли.
А растопило сугробы весной –
Все увидали: помилуй же Бог!
С торбой своею сидел под сосной,
Видно замерзший нечаянно Ёх.
Все спохватились, как Ёха-то звать?
Имя какое на крест написать?
Так и поставили в желтый песок
Крестик с дощечкой: «Любимый сынок.»
По сердце в снегу я…
Этот ветер, и ночь, и метель – всего
Повидала, по сердце в снегу я.
Так случилось: всю жизнь я любила его,
А он любит всю жизнь – другую.
Как сказать и кому: васильки и луга,
И берёзы из самого детства,
Всё, что помню, что знаю, ему берегла,
И куда теперь это всё деть мне?
Я читаю тебя между знаков и строк,
Я давно о тебе всё знаю,
Как заученный с детства священный урок,
Потому что – я – замерзаю.
Я спасусь, только надо всю жизнь забыть,
Золотые её крупинки
Подвели меня: свили канат, не нить,
Привязали к твоим тропинкам.
Что за люди идут по твоей судьбе?
Что за души – все нараспашку?
Я поеду, поеду домой, к себе,
Погадать на белой ромашке.
Щепятина
Здесь была когда то кладка
Через речку на тот край.
Ни в деревне нет порядка,
Ни в стране… Хочь помирай, —
Бормотал старик горбатый,
Опираясь на костыль.
Он искал в деревне хату,
Где родился, рос и жил.
Где учился жить по звездам,
Где и сеял, и пахал.
Где и горб за так не рос бы,
Где и жилы с кровью рвал.
Но … не сеян и не пахан
Позарос бугор быльем,
Сад кишит поющей птахой,
И крапивой выжжен дом…
Ни окошка, ни колыски,
В синем небе сиротой
Ковш повис над лунным диском
На веревочке витой.
Я ПОЕДУ ДОМОЙ…
Я поеду, поеду домой этим летом,
Поеду в деревню, которой уж нет,
Где мне станет укором –
черней пистолета
Печная труба через крыши скелет.
Вот и хата моя: никуда не пропала,
Под старой ракитою кротко стоит.
Это по миру я забрела, заплутала,
А хата моя в два окошка глядит.
Это я, как тот горький, пропащий Герасим,
А хата все смотрит глазами щенка,
Даже с камнем на шее не гаснет. Так ясен
Тот взгляд сквозь вину, сквозь страну,
сквозь века.
Я поеду, поеду домой этим летом,
Поеду, мне б только дорогу найти,
Только стежки засыпаны снегом и светом,
И в детство моё мне уже не войти.
Я поеду домой…
Детям и внукам моим
посвящается
«Любовь не перестанет никогда»
1 Кор.13
И если, жизнь свою наполнив смыслом,
Владея языками всех держав,
Ты никого любить не научился –
Звон меди – голос твой, пустой кимвал*.
И даже если дар имел пророка,
И тайны мира все постиг, познал,
Но без любви – пуста твоя дорога.
Молитвы без любви ты зря читал.
Коль, что имеешь, всё отдашь другому
И даже на сожженье жизнь саму –
Но без любви – в том смысла никакого,
Нет пользы в этой жертве никому.
Любовь одна лишь в мире долготерпит.
Не превозносится. Всё отдаёт.
И – зависти не зная – милосердна.
И не гордится. Не перестаёт…
Не ищет своего она, в бесчинстве
Не мыслит зла. И раздраженья гнев
Не копит, а, придерживаясь истин,
Неправды не приемлет на земле.
Всё покрывает. Верит неустанно,
Перенося всё зло, чтоб мир согреть.
И, не жалея силы, не устанет
Она одна хранить весь белый свет.
Пусть всё прейдёт, пророков исполняя.
Исчезнут знанья, сонмы языков…
Надежда, вера – нас опять спасают,
Но больше всех на свете сил – любовь!
* Кимвал – бубен .
Горение моё
Горение проходит по земле,
Оно в весенних вспышках молний, грома,
Раскатах, оглушающих – во мгле
Забытый уголок родного дома.
Оно проходит утром, мимо стен,
Через молчанье отрешённых окон,
Лучом поводит звонким, и затем,
Нащупав двери, их откроет робко.
Ворвётся в сердце новая весна,
Сметая пыль, тоску и паутину,
Так беспощадной правдою – ясна,
Зовя в полёт! Но дом я не покину…
Останусь, чтобы раз и на совсем
Боль вымести, расчистить все завалы,
И вырубить крапиву возле стен,
И залатать во времени провалы.
И – не уйду. Пришла моя пора.
Бросающие камни – уходите.
Идите мимо. Время – собирать
Найдёт и вас. С мольбою о защите
Вернётесь не к огню, уже – к золе,
Где жизнь, дразня, в чужом играет доме,
И где иные вёсны на земле…
И с нами они даже не знакомы.
Белое пламя листа
Ночь, как вечность длинна. Всё на свете
Передумано. Улица в раме пуста.
Только там, за стеной, в кабинете
Всё зовёт меня белое пламя листа –
Чистоты молчаливой сиянье,
Так сверкал бы на Африку выпавший снег,
Обо всём, что случается с нами,
Лист зовёт рассказать, невзирая на грех
Нарушений обетов молчанья,
Извлечения слова из лона на свет,
А его неуёмное пламя
Полыхает, пылает, и выхода нет…
И рука уже строки выводит,
И меня уже здесь, в этой комнате нет.
Ночь мгновением кратким уходит,
Лист исчеркан.
И вот – этот крохотный свет…
И нет пути
Под вешним солнцем запевают
Колокола – тюльпаны мая.
И ландышей звенят поляны,
И в струнах света глушь лесная.
Весна метёт через пороги
Сугробы пуха, не пройти:
Весь яблонь белый шёлк – под ноги!
Ещё сирень… И нет пути
От рощ берёзовых – по склонам,
От света – в детстве золотом,
И от крыниц твоих бездонных,
Родимый, светлый, отчий дом!
Здесь, расцветая, зеленея,
Летит отвесно синий лес
До самых звёзд… И нет роднее –
Нас обнимающих небес!
Права нет на печаль
Получила я право,
Рождаясь на свет,
На любовь,
На безмерную даль,
На ромашковый луг,
На свиданья рассвет,
Но не дали мне прав
На печаль,
На отчаянье права
Не дали мне. В скорбь
Окуная, — терпи, -
Говорили.
-И души не озлобь,
А то будут терзать
Тебя долго
Все тёмные силы.
Жизнь один только раз
Нам даётся с тобой,
Даже скорбь
От Творца – благодать…
Всё пойму я потом,
Когда так научусь
Понимать, и любить,
И прощать.
Здравствуй, день золотой,
Угаси мою боль.
Ты, мой милый,
Любить не устань.
Помоги пронести
По всей жизни – любовь.
Права нет у меня
О, Витебск мой
Во сне ли, наяву ли – заблудилась
Моя душа. И стынет среди звёзд.
Глубокий космос…
Господи, помилуй!
Пронзает высоту немой вопрос,
Здесь красота – холодная такая.
И глубина – без края и без дна.
И жадно я ищу глазами – края,
Откуда бы земля была видна
Моя! Моя – зелёная, живая!
А там – мой домик, милый и родной,
Наш дворик, сад…
И нет другого рая,
Что космос мне?
О, Витебск, Витебск мой!
ЗАБЫТЬ НИЧЕГО НЕ МОГУ
Я тебя никогда не забуду.
Ну а ты, если сможешь, забудь.
Лишь мгновение рядом побуду,
И отправлюсь в заснеженный путь.
Захлебнусь от горячей метели,
Что ударит наотмашь в лицо.
Не окликнешь – ни громко, ни еле,
И не выбежишь вслед, на крыльцо.
И, спиной ощущая остылость
Прошлых лет, малых горьких побед,
Я ещё буду ждать, словно милость,
Этот оклик и зов твой вослед.
Ах, как больно ступаю. Дрожащий
Шаг мой – так неуверен и слаб.
Он один лишь, весь Мир Предержащий,
Знает: это спасительный шаг.
Он-то знает. Он видит далёко:
Всё пройдёт, и я буду летать.
И весной золотой синеокой
Буду песни о счастье писать.
Только я ничего ведь не знаю.
Только я задыхаюсь в снегу.
И, как свечка, во тьме догораю.
И забыть ничего не могу…
МОЛИТВА
«Отче наш!», — молилась я на зорьке.
И ответил Бог: «Могу простить,
Все исполнить, ты подумай только,
Об одном проси…» О чем просить?!
Попрошу, конечно же, здоровья!
Не болеет тот, кто не живет…
Вечной жизни? Для рождённых с кровью
Вечности непостижим исход…
Попрошу любви! И пусть мой любый
Лишь меня милует целый век,
И ни на кого не смотрит, губы
Лишь мои целует! Человек
Вольный и свободный – мой любимый,
Не хочу неволить я его
Всемогущей волей. Счастье – мимо
Дома ходит, попрошу всего
Счастья, что живет на белом свете!
Значит, у кого-то отнимать?
Нет. А попрошу я доли – детям,
Чтоб сумы и горя им не знать!
Дети не научатся трудиться,
Радости труда я их лишу…
Боже мой! О чем же мне просить-то?
Все не то, о чем ни попрошу!
Вот бы жив был сын мой! Или мама!
Против Божьей воли – как скажу?
Или, чтоб враги друзьями стали?
Боже, нет, об этом не прошу.
Попрошу богатства? Только – что же?
Ведь его с собой не унести…
Господи! Пошли мне разум, Боже,
Чтобы все, что дал – перенести.
* * *
Высшая поэзия – молитва,
Краткий жизни миг благослови,
Вот они – твои покой и битва
В противостоянье не любви.
Все, и даже горькие мгновенья
Горя и печали, и беды
Ты прими без ропота, сомненья,
Это все – твое, все это – ты…
И зима, и осень – все недолго,
Радуги и молнии – навзрыд,
Всё, на миг дарованное Богом,
Несказанной красотой горит.
Все летит, как ветра дуновенье,
Радуйся, любуйся и ликуй!
И, в молитве приклонив колени,
Всё прими, как первый поцелуй.
Снимите маски
Снимите маски, господа!
И хоть на малый миг,
Я не прошу вас – навсегда,
Сей час – явите лик
Свой. Пусть таким, какой он есть,
Увидят, так и быть…
Как исповедь. Имею честь
Вам это предложить.
И пусть не ангельским лицом
Восстанет наша суть.
Зато потом, перед концом,
Как сможем мы вздохнуть.
Друг друга пожалеем вдруг,
И там – без суеты,
Друг другу просто скажем:
«Друг,
прости меня и ты.
А я простил тебя давно.
Ты зря с обидой жил.
Не обрели мы ничего,
Истратив столько сил».
Как станет нам легко тогда…
Всё – тлен. Душа – летит.
Снимите маски, господа,
Пусть совесть не молчит.
И Я ВПЕРВЫЕ ЖИВУ…
Тысячи слов на заре пробуждаются
в памяти!
Белое поле листа, как огонь,
не до сна!
И Новый Год постучится в окно
снежной заметью!
И Рождество, за которым
иная весна!
Силою новой восстанет под радужным
куполом!
Колоколами пасхальными,
вербным огнём!
Почки, от счастья набухшие,
вешними звуками
Дерзко и вольно, пройдут через
сердце моё…
Чем же отвечу на не совместимое –
жизни и
Этого зова, где звёзды на небе,
и – я?
Слово проходит сквозь стёкла, покрытые
инеем,
И на бумагу ложится,
стирая края!
Грани смывая, и смыслы, и всё,
только музыка…
Падают строки, как снег, через ночь,
не спеша!
И я впервые живу, уходя
тропкой узенькой!
Но, как ликует, в спасенье поверив,
душа!
ОСТАНЬСЯ ТИХ…
( По Нагорной проповеди.)
Твори добро, его не оглашая,
Чтобы никто не мог об этом знать.
Писание. Матфей. Глава шестая.
Но, возвращаюсь к пятой я опять.
Учения Нагорного основу
О нищих духом* открывает стих…
Когда тебя, твоё калечат слово,
Не поддавайся лжи. Останься тих
И кроток. Велика будет награда:
Будь радость унаследовать готов.
И, если будешь истины ты – жаждать,
Насыщен будешь ей вовек веков.
Будь милостив ко всем – получишь милость.
Будь чистым сердцем – Бога ты узришь.
Унижен будешь – что бы ни случилось,
Прощая всех, не будь умней других.
Блаженны те, кого возненавидят
За веры дар. И на родной земле
Вас станут поносить…Так пусть увидят
Награду вашу – радость на челе!
А плачущие ныне, воссмеются
Все, кто кумира не обожествил.
И первыми, конечно, назовутся
Не те, чей голос яростен и лжив.
Блаженны (стих девятый) миротворцы,
И их Сынами Бога нарекут…
Не лицемерь, когда с царём придётся
Беседовать, как ни был бы он крут,
Будь честен, даже изгнанным за правду –
Десятый учит стих. И только тех,
Кто чист и светел – ожидает Царство
Небесное
в искомой высоте.
Нищие духом* – полагающиеся не на свои
только силы, а верующие в помощь Бога
ДЕД ДАНИЛА
Он пчёл смахнул крылом гусиным,
Всё, докачал последний мёд…
Пропахший воском, хлебом, тмином
Был дед, и дом, и весь наш род.
И не было лукавству места,
Был труд. Да что ни говори -
Светлы, чиста, как та невеста,
Дни плыли в отблесках зари.
В его натруженных ладонях
Лежали нежность и тепло,
Любовь, терпенье… Он к иконе
Вставал, и отступало зло.
Мой дед, прости, что не могла я
Твои заботы понимать:
Как жить сегодня надо, зная,
Что послезавтра – умирать…
Дядя Ваня
Мой дядя Ваня, мамин брат родной
Лег в землю возле города Варшавы.
В конверте треугольном: «…как герой
Погиб, мол» – на Луньки письмо прислали.
Так и хранится тот, с войны «привет»
( До Дня Победы – месяц был всего-то)
Трём сыновьям, и, (он не знал) на свет
Дочушке народившейся – четвертой.
Мой дядя Ваня допустить не мог,
Чтобы взорвали польский город древний,
Он жизнь отдал свою, но уберег
Варшаву… Без него теперь деревня
На Брянщине… Нет сына, плачет мать.
Дом опустел за лесом Вин-да-Вином.
Кто и когда стал странно называть
Родной лесок? В том дядя неповинен.
Вдове одной как деток поднимать?
Как уходить, вспахать, засеять ниву?
Подбитой насмерть, где ей силы брать
Для жизни с горькой долей сиротливой –
Не думал дядя Ваня… Разве мог
Он думать среди боя под Варшавой?
Горела, уходила из-под ног
Земля… Он шел на пулю – не за славу,
Не за богатство шёл, а за страну,
Не думая, что за страну – чужую…
Он был солдатом. В огненном бою
Он шел вперёд – за Родину родную.
И не забудет Родина его.
Не зря он шел в огонь, на бой кровавый.
Мой дядя – и посмертно – не «герой».
Но он, и те, кто с ним, спасли Варшаву.
Что-то сердце болит…
Что-то сердце всё чаще болит и болит,
Соучастия, отдыха просит…
Тихо мама со мною с небес говорит
Сквозь горящую золотом осень:
-Что ты сделала, чтобы любимых согреть,
Помогла им в лихую минуту?
- Я старалась все беды, всю боль – перепеть.
А смогла ли помочь хоть кому-то,
Я не знаю. Но крест свой и ношу свою
Не оставила, и не искала
Ни – теплее угла, ни – богаче родню,
Свою долю несла, не бросала.
И на свете нашлась вот такая душа,
Что в ответ на сердечную муку
Не во сне прилетела, а в дом мой вошла,
Подала свою верную руку,
И сказала мне тихо, глазами в глаза:
-Как ты песней своею спасала!
Чистым сердцем, не помня, не ведая зла,
Ты слова свои кровью писала.
Твои строки, как уголь красны, горячи,
И горючи, но всё-таки – ясны.
Даже звёзды сегодня им вторят в ночи:
Вечна – жизнь, а ещё – и прекрасна…
Что же сердце болит,
так, что просто невмочь,
Мама? Мама! Но, спрашивать поздно.
Моя мама молчит. А глубокую ночь
Чертят знаками, падая, звёзды…
Молодой дед
Дед мой
В церковь
Не хаживал часто:
До ближайшей –
Все сорок пять вёрст.
Где уж там…
На все руки был мастер,
В деле просто светился.
А пост
Соблюдал.
Пчёл водил,
Только мёда
В рот не брал.
И молиться умел.
На коленях
Всю ночь
У киота!
Спал чуток.
Жаден –
Только до дел.
– Ох, дочушка,
Живи,
Да не старься! –
Говорил
Моей матери дед.
В сорок первом
Погиб.
И остался
Молодым
На все тысячи лет.
ТАМ
Промчался поезд: така-така-та…
Унёс с собою целую эпоху,
Где жили так светло и просто – там –
И честь, и долг, и совесть. И оглохли
Пустые стены, окна и дома,
Озёра, пересохшие в забвенье…
Там — пожелтевших умных книг тома,
Метелей зов извечный… Там – теченье
Живых, сверкающих, могучих рек,
Ещё несущих силу на просторы…
Там – города, что бросил человек,
И взоры полустанков жадных, взоры
Ещё живых, но потерявших нить
Терпенья, веры, силы и надежды,
И взгляды, переставших ждать и жить,
И говорящих: « Нам уже, как прежде,
Не надо силы, лучше – умереть.
Жить нету сил, так лучше и не надо,
Когда стране огромной – доля – смерть.
Из «Рая» поезд? Значит, он до «Ада».
На пристани забытой, у реки,
Сидят, не веря ни в какой улов,
Там – с детскими глазами старики,
И дети, но с глазами стариков…
А на окошках – там – ещё цветут
Неистово, как никогда, герани,
К любимым там – любимые идут,
И все всегда приходят на свиданье.
Там мамы живы все, смертям назло
Отцы вернулись! Кто не верит в это?!
И всё предельно ясно: зло там – зло,
Добро – добро, а зависти там нету.
Я ПРИШЛА
Я пришла разобраться во всем.
Кто открыл мне ворота глухие?
Дом молчал. Был таинственен дом.
Где же все? Всё же мы не чужие?
Обращалась я к стенам… Окно
Лишь махнуло в ответ занавеской…
Я ведь утром пришла, а темно,
И в огромном дому как-то тесно.
Разбираться-то с кем? За стеной
Домовой – то скрипит, то вздыхает,
И какой-то такой не покой
По-над домом и в доме витает.
Кто здесь жил, да и как он нажил
Эту темень, тоску, даже страшно,
Кто из нас плохо дом сторожил,
И огонь в очаге – кем погашен?
Пересохло во рту, и добро
Мне испить бы из кружки водицы,
Только в доме дыряво ведро,
Нет ни молодца, ни молодицы.
Как же горько мне, Господи мой,
Дай очнуться, засовы скорее
Разбивай, настежь ставни открой,
Я пришла… И свой дом отогрею.
У ОБРАЗА
Твои глаза, Твой строгий взор,
Всю жизнь мою – со мною
В них и любовь, в них и укор:
Не так я дом свой строю.
О, Чудотворец – Николай,
Молитвенник, защита!
Опять к тебе иду: спасай!
Но как скудна молитва…
Я не нашла ещё слова
Такого откровения.
Твоей руки держусь… Жива.
Что наша жизнь? Мгновение.
Вот – получила я урок.
И тайны мне открылись.
Прости меня, Отец мой, Бог,
Яви большую милость:
Детей спаси и сохрани
На все земные сроки,
И, если можно, пусть Твои
Минуют их – уроки!
Поэзия
То ясно озарит, поманит,
А то – весь свет
Закроет тучей.
То нежностью в глаза заглянет,
То, вдруг, толкнет небрежно
С кручи:
Давай, мол,
Поучись летать.
Маши руками, крыльев если
Не обрела.
Умей молчать,
Когда грохочет гром небесный.
То – злая мачеха, то – мать,
И глубока ее наука:
Ввысь – соловьем!
Заклокотать!
Ниц – прахом, пылью,
И – ни звука.
НА КРАЮ НЕПОГОДЫ
Я стою на краю непогоды.
Всё – отчётливей перед грозой:
Ярче краски тревожной природы,
Сжатей воздух особой тоской.
Город – ярче в лучах предзакатных
Хлещет пламенем куполов.
То тревога, то радость накатит
Непонятная, вдруг… Облаков
Полетят чёрно-белые клочья,
Небо молнии вмиг раскроят,
И какая-то жуткая, волчья
Стая взвоет, обрушив на сад
Ливень страшный, он в крыши и двери
Будет яростно бить и стучать,
А в кромешном аду трудно верить
В то, что солнце вернётся опять.
Но, хоть верь, хоть не верь, что за дело
Утру, солнцу – до страхов твоих?
Погляди, как заря заалела,
И как город умытый притих!
СИЛЬНЕЕ
Как ярок свет подаренных мгновений
Мне – счастьем! Захлебнуться на ветру,
И после – написать стихотворенье.
И знать, что от разлуки я умру…
Но не умру, и думать не посмею,
Сильнее смерти перед жизнью долг.
Иду и боль свою под сердцем грею,
Как драгоценный дар. Такой урок
Мне жизнь моя не раз преподносила,
Пока сама уроки я брала.
Но, всё же, собрала по крошке силы,
Вздохнула глубоко, и всё. Ушла.
Из боли и предательств, яда сплетен,
Задув лукавства горькую свечу.
Я так свободна, как весенний ветер
Теперь лечу туда, куда хочу.
И всё прощу, свободу обретая.
Обиды крыльев пусть не тяготят.
А то, что в сердце трепетно пылает,
Я спрячу. Чтоб не выдал даже взгляд.
Поединок
Лес шумел, утопая в сугробах:
-Если сердце молчит, не пиши.
Столько брат ваш бумаги угробил…
Песни – раны кричащей души.
Если ж муки неведомы эти,
Не пиши. Что ты можешь сказать?
Никакая наука на свете
Не поможет. Ты просто в глаза
Погляди: мы безмолвья солдаты.
Часовые за нами стоят
Здесь, по пояс в снегах. Виноваты ль
В том, что выросли в этих краях?
Меж зимой и весной – поединок
Шёл не раз через этот лесок,
Здесь, в стаканы из утренних льдинок
Наливали берёзовый сок.
Мы испили его лишь однажды –
Этот сок из весенней глуши,
Так Адам, познавая суть жажды,
Пил… До дна первозданной души.
ПОСТАВЬТЕ ПАМЯТНИК ДЕРЕВНЕ…
Поставьте памятник деревне
на Красной площади в Москве,
там будут старые деревья,
там будут…
(Н. Мельников, поэма «Русский крест»)
Какой деревне памятник поставить?
Отечеству – от блудных сыновей?
Я только и сумела там – оставить
След босоногой юности своей,
И первую любовь, и удивленье,
Там – мир врывался радостью в окно,
Там – голос мамы нежный, незабвенный.
И, Боже, как сирень цвела весной!
Там, за окном – то зимы да метели,
То белоснежный яблоневый сад,
То – аисты, на юг они летели,
Чтоб не вернуться никогда назад.
Как совести своей надгробье ставить?
Мы родовой нарушили завет,
Покинув землю прадедов, и стали
Бездомными на Родине своей,
Где были так окутаны любовью.
Ты помнишь ли тот первый детский крик?
А первый шаг? А залитую кровью
Страну? Войну? Но и в горючий миг
Лихой беды она давала силы,
Пощады и подмоги не просила,
Но воинов земле своей дала.
За сыновей молилась. И – жила.
Качала в люльке, пестила детей,
Нам пела колыбельную метель,
Сугробы засыпали хаты, крыши,
Но пробивались окна светом – выше,
Деревня выживала, как могла,
Растила хлеб, и нас с тобой ждала.
Трудилась от зари и до зари
За трудодни, и что ни говори,
Не гневалась она, и не роптала,
В отчаянье не падала, стояла.
Не просто встать старалась, а идти,
И с честью долю крестную нести.
Покорно, приняв всё, и всех прощая,
И ни упрека, даже умирая…
И – где деревне памятник поставить?
Спросите, опросите всех людей,
И люди скажут: нет её, не знаем,
Таких на свете нету Площадей.
* * *
Страдания – познаний суть,
И нет пути иного.
В конце дороги, где-нибудь,
Меня разыщет слово.
-Как долго,- я скажу,- ты шло!
-Пробилось через скалы,
По кручам каплями текло,
Сквозь камни прорастало!
Пронизанное на ветрах,
Промытое дождями,
Не раз впечатанное в прах,
Забитое цепями,
Оно приходит – светлячком,
Улыбкою младенца,
Лампады кротким огоньком,
И поджигает сердце.
Когда на небо бросишь взгляд,
Увидишь звездный окоём,
То знай, что там сердца горят,
И среди них – одно – моё.
* * *
Смотрите чаще на небо.
Особенно,
Когда невмоготу.
И когда душа поёт,
Благодарите
Небо.
И когда смотреть
Больше некуда –
Смотрите на небо!
МОИ СТИХИ НЕ
МОГУТ НЕ МЕНЯТЬСЯ…
Мои стихи не могут не меняться.
Пока дышу я, радуюсь, живу –
Они растут, мужают и искрятся,
Резвятся, как кораблик на плаву.
Им всё позволено – жива хозяйка!
Без страха, вольно пусть себе поют,
Мороз ударит? Их туда, где жарко,
Отправлю – в Ялту, там и отдохнут,
Где Богданович, Чехов… , в Коктебеле
Задержатся пусть тоже на часок,
И памятник Волошину – на теле
Холма просторного не будет одинок,
Ему стихи мои поклон – от края
Озер и рек прохладных отвезут!
И зелень сочная взойдёт, играя…
Мои стихи по волнам поплывут,
До горизонта, сквозь шторма и бури,
И брызгами рассыплются у скал,
Сверкая там, среди морской лазури,
Забыв – кто и зачем их написал.
СКРИЖАЛИ
Зачем нам с вами воевать? Бороться?
Мы все живем сегодня: до зари,
Когда в последний раз растает солнце
Для каждого… И, что ни говори,
За все ответим. Только чем? Быть может,
Мы, улетая в омут глубины,
Лишь удивимся: «Милосердный Боже!»,
Так души будут там обнажены,
Открыты…
И под вечным микроскопом
Все мысли будут тайные видны.
Чем отвечать-то? Вот – зачем мы копим
Яд слов и мыслей, сто пудов вины?
Ведь просто всё. Всех заповедей мира
Лишь десять. Во вселенной Бог один.
Не измени. Не сотвори кумира.
Не укради. Не лги. И не убий.
Чти мать с отцом – продлится дней дорога.
День отдыха вовек не отменяй.
И в суете не трогай имя Бога.
И ничего чужого не желай.
* * *
Я в бездну заглянула, и она
Копьём своим моё пронзила сердце,
И – проколола, как мечом прошла,
Стучится вьюга, просится погреться.
Она – скиталица, я – ей сестра,
Но только я о ней – все знаю,
Как холоднА, люта, как с топора
Ее (какие!) головы слетали…
Она не знает обо мне: ни-ни,
Не знает, как огнем займётся сердце,
Какие в сердце жаркие огни…
Вот и стучит, и просится погреться.
МИШЕНЬ
А в метельный
рождественский вечер
Гулко ветер завоет в трубе,
И мне слышится прадедов вечный
Разговор о житейской судьбе:
– Кто пойдет за чужой головою,
Тот свою впереди понесет…
– Не ходи, не живи под тоскою,
А любовь и от горя спасет!
Я ношу в себе дедово пламя –
До всей жизни огонь огневой!
Русь Великая – там, за снегами,
И вся Белая Русь – дом родной.
От любви никуда мне не деться:
Выжигая всю злобу и тень,
Полыхает, горит мое сердце,
И врагу всё виднее мишень.
* * *
А, вы, забывшие меня,
Вы, проклинавшие меня,
И осуждавшие меня,
И – оболгавшие меня,
Не раз предавшие меня,
Не разлюбившие меня,
И никогда, ни в дождь,
ни в зной,
Не забываемые мной,
Где вы? Где вы…
Я Вас прощаю в этот снег,
Я Вас прощаю в эту ночь,
Я Вам желаю дольше всех
Прожить на свете!
Превозмочь,
Преодолеть, перебороть,
Перетерпеть…
Пусть все не в лад,
И – пусть – пурга,
Пусть – камнепад,
Желаю выжить вам,
И – быть,
Ночную боль души изжить!
Вас быть счастливыми молю.
Прощаю. До конца!
Люблю.
* * *
Почему облака не ложатся на землю?
Почему они в небе, как птицы парят?
Почему и куда – отступают метели,
И – синее небес – ручейки и моря?
Почему только в мае кукует кукушка?
И считает года, говорят, а кому?
Почему так люблю я из детства игрушку –
Самодельную куклу – никак не пойму.
И люблю не дворец я, а дом – в три окошка:
На окошках – краснеет, белеет герань,
На завалинке дремлет с котятами кошка,
И встаю я, босая, в рассветную рань,
До зари, чтобы встретить её и приветить,
Вот моя панорама – крыльцо и окно:
Дрогнет занавес ночи и робко осветит
Первый луч тихо-тихо… А вот и Оно
Солнце! Чуть показалось, опять, снова – чудом ,
Сквозь лазурь, что налита в прозрачный стакан
Утра… Вспыхнет, займётся сверкать изумрудом,
И, пульсируя, света польётся река…
Я всю жизнь одного неизбывно хотела –
Уложить этот свет – на невиданный холст,
Только красок таких не нашла, не сумела.
Много лет мне, но – снова, всё тот же вопрос:
Почему …
И жалею, и зову, и плачу…
«Не жалею, не зову, не плачу,
Всё пройдёт, как с белых яблонь дым…»
С. Есенин
И жалею, и зову, и плачу.
Только нет ни голоса в ответ.
Что деревни нет давно – есть дача,
Правда, детства моего – там нет,
Где меня окликнули бы: «Тома!
За водою! Бочку наноси!
Прополи картошку! Чисто в дом е
Вымой пол. Не ной. Не голоси.
Не забудь нарвать крапивы кошель,
Порубить и с зернем помешать,
Поросят накормишь, ну, а после
Можешь сесть, стихи свои писать!»
Где он, этот рай? Сияет месяц
Над волшебным ночи полотном,
Ива, косы в хрусталях развесив,
Сказочным сияет фонарём!
Чудо – рядом было, под ногами:
Помидоры, яблоки, морковь,
Георгины – рядышком с кустами
Хмеля и акаций…. И – любовь!
Так легко всё, радостно давалось,
Всё цвело, звенело в том краю:
И украдкой, при луне – читалось,
Пелось, танцевалось и влюблялось,
Потому – и плачу… И зову.
Добрый день!
Спасибо за прекрасные стихи! Образы так ярко прорисованы, темы так близки. Они пробирают до глубины души.
И спасибо за такой интересный сайт!
Как это важно — открыть тайны своих корней и понимать чье продолжение ты несешь в этот мир.
Еще раз спасибо и с Рождеством!
Для меня Тамара Ивановна занимает совершенно особенную нишу в современной поэзии. Её стихи отличаются искренностью и теплотой, трогают своей открытостью , исповедальностью и вызывают в душе читателя ответные чувства доброты и сострадания, чувство любви к своей » малой» Родине. Мне по сердцу всё, что она делает. Пообщавшись с ней в жизни, я увидела абсолютно интеллигентную , открытую, тонкую, деликатную женщину . Побольше бы таких людей на нашей планете, и Мир бы изменился до неузнаваемости…
Добрый день!
Спасибо за стихи! С удовольствием читаю!
Всего Вам хорошего! Будьте здоровы!