Представители Рода Юрасовых

КРАТКИЕ ИСТОРИИ ЖИЗНИ

*  *  *

День флота

Триста двадцать шесть суток под водой

Такое количество времени за свою службу провел под водой на атомной подводной лодке К-90 старшина І статьи Юрий Федорович Юрасов. Призвали его в армию в сентябре 1965 года и со сборного пункта направили в учебный отряд подводного плавания в г. Северодвинске. С отличием окончив «учебку», получил военную специальность «машинист-турбинист подводных лодок со специальными энергетическим и установками (атомными реакторами)». Службу на Северном флоте начал на новой, только что спущенной на воду субмарине АПЛ К-90 в г. Североморск–8 (база подводных лодок – Западная Лица). Как рассказывает Юрий Федорович, «АПЛ К-90 – это огромный подводный ракетоносец 675 проекта, на борту которого находились восемь крылатых ракет надводного старта и шесть торпедных аппаратов. По классификации НАТО, эта субмарина называлась – «Эхо-2», а на нашем флотском жаргоне, среди североморцев, — «ревущая корова» или «раскладушка».

- С экипажем мне повезло, — продолжил рассказ Юрий Федорович. Командовал крейсером капитан І ранга Н.А. Шумков – боевой командир, один из четырех командиров подводных лодок, охранявших транспорт, идущий на Кубу в 1962 году во время Карибского кризиса. Очень опытный и решительный специалист. Экипаж лодки формировал сам, и команда подобралась «работящая». Лодку получали и обкатывали ее все вместе. Учили ее быстрому погружению, бесшумному ходу, четкой работе всех механизмов. И самое главное, учились сами взаимодействию друг с другом, приобретали навыки в борьбе за живучесть каждого отсека и корабля в целом. Под водой жизнь любого члена экипажа, всей команды и лодки зависит от правильных действий каждого офицера и матроса. Первые месяцы службы матроса Юрасова проходили, как и везде в армии, нелегко. Опытные старослужащие «годки» заставляли молодых ребят досконально изучать все общекорабельные системы. Но это шло им только на пользу. Уже через два с половиной месяца матрос Юрасов успешно сдал экзамены на самостоятельное управление лодкой и несение боевого дежурства. И вот в ноябре 1966 года — первый выход в море, погружение, первые 100 м глубины – и посвящение в подводники. По давней флотской традиции Юрию отпустили десять «банок». После отработки необходимых задач в море, получив отличную оценку, лодка была готова и допущена к выполнению автономного боевого дежурства. Первое боевое дежурство было в Атлантику к берегам Кубы. Командир атомного крейсера капитан І ранга Шумков уже бывал в этом районе, правда, на дизельной подводной лодке, и когда американский корвет обнаружил их и три часа гонялся, он, благодаря своим умелым и решительным действиям, сумел оторваться от преследования, и экипаж продолжил патрулирование заданного района дежурства. Атомный крейсер оказался послушным в маневрировании, запас мощности атомной установки был вполне достаточным, чтобы при необходимости развить максимальную скорость и уйти от неприятеля. Командир после похода вспоминал: «Это же не на дизельной лодке. Я отыгрался перед американцами за свой предыдущий поход в 1962 году».

После первой «автономки» было много коротких выходов в море на выполнение всевозможных боевых задач. В августе 1967 года атомный крейсер К-90 принимал участие в учениях Северного флота с кораблями и лодками НАТО в Баренцевом море. В сентябре этого же года экипаж получил задание отправиться в следующее автономное плавание для несения боевого дежурст­ва в Средиземном море. Там в это время началась арабо-израильская война. Вход и выход из Средиземного моря через Гибралтарский пролив был сопряжен с определенными трудностями. Контроль прохода всех кораблей осуществлялся военно-морскими силами Великобритании, там находилась их база. Наши лодки должны были проходить пролив незамеченными. Вот и приходилось проявлять смекалку. Лодка поджидала какой-либо большой надводный транспорт и, подстраиваясь под шум винтов и скорость движения этого корабля, подныривала под него и вместе с ним проходила пролив. Конечно, в такие моменты от командира боевого поста машинистов-турбинистов старшины І статьи Юрасова требовались четкие и умелые действия по поддержанию оборотов винтов лодки синхронно с оборотами винтов транспорта. Как сказал Юрий, «обороты держали «тютелька в тютельку», и не дай бог допустить какой-либо сбой. И, как говорится, трудно первый раз. А потом в Средиземное море ходили, как к себе домой, хотя хозяйничал там 7-й американский флот».

Опыт прохода пролива пригодился в следующем, третьем автономном плавании в Средиземное море, которое началось в апреле 1968 года и продолжалось около трех месяцев. В этом походе старшина ІІ статьи Юрасов у острова Крит отпраздновал свое 22-летие. Командир лодки Шумков, по сложившейся у подводников традиции, вручил имениннику праздничный торт.

По прибытии с третьего боевого задания лодке был положен капитальный ремонт. Но… в августе 1968 г. начались события в Чехословакии, и хотя на корабле уже был приказ о демобилизации, лодка снова оказалась на боевом дежурстве и поэтому «дембель» пришлось чуть-чуть отложить.

За участие в дальних боевых походах старшина І статьи Юрасов был награжден жетоном «За дальний поход», удостоен знаков «Отличник ВМФ» и «Специалист І класса». И еще, кроме того, что Юрий провел 326 суток под водой, он успел побывать в двух отпусках с выездом на родину: 90 и 25 суток, а также дважды после дальних походов отдохнуть в военных домах отдыха в Геленджике и Баку.

Демобилизовался Юрий в феврале 1969 года. Устроился работать на прокатно-штамповочный завод. В этом же году поступил на вечернее отделение в Ждановский металлургический институт на специальность «Инженер-механик». После его окончания некоторое время продолжал работать на прокатно-штамповочном мастером. В 1976 году Юрий Федорович поступает работать на комбинат имени Ильича в ЦЛАМ инженером-конструктором. В 1985-м его назначают начальником лаборатории механизации прокатного производства № 2. Проработав на комбинате более 34 лет, Юрий Федорович в 2006 году ушел на заслуженный отдых.

Юрий Федорович женился вскоре после демобилизации. Жена — Галина Михайловна — одноклассница, которая ждала его со службы. Прожили они вместе 43 года. У них два сына. Первенец – Дмитрий — сейчас проживает и работает в Москве, окончил Московский авиационный институт по специальности «Проектирование летательных космических аппаратов». Второй сын – Алексей – окончил Приазовский государственный технический университет по специальности «Обработка металлов давлением» и работает сейчас на комбинате имени Ильича в ЛПЦ-1700 оператором стана.

В Экипаже ветеранов ВМФ СССР Юрий Федорович зарегистрирован с 2010 года. В связи с приближающимся праздником – Днем Военно-морского флота — коллектив Экипажа ветеранов ВМФ СССР и совет ветеранов комбината сердечно поздравляют бывшего моряка-подводника Юрия Юрасова и желают ему крепкого здоровья, семейного благополучия и, конечно, же как моряку – семь футов под килем корабля, несущего его по морю жизни. 
А. Проскурин

*  *  * 

11 августа 1918 года. РОГАЧЕВО.

Взгляд через 90 лет.

В августе 2008 исполнится 90 лет со дня подавления крестьянского выступления против политики советской власти в богатом торговом селе Рогачево Дмитровского уезда. Обратиться к детальному изучению этого события автора заставили обязательства, продиктованные основной темой исследования – историей становления и развития музея Дмитровского края. Год официального создания музея и годовщина крестьянского восстания совпадают. 1918 – первый год правления Советов – полон событиями, на многие годы вперед определившими дальнейшее развитие страны в целом и Дмитровского края в частности. К тому же в своей предыдущей книге «Прогулка по городу» я весьма поверхностно, и даже с не совсем точно, говоря о памятнике в городском парке, раскрыла эту тему.

Источниками для изучения темы крестьянского восстания послужили воспоминания Масленникова Георгия Павловича – члена Уезной ЧК, непосредственного участника событий, Минина Василия Васильевича, уедного комиссара ЧК, участвовавшего в расследовании событий и слышавшего о них от брата Ивана Минина, принимавшего участие в событиях.Эти источники в виде рукописей, датированных 1960-ми гг. хранятся в архиве музея. Последним источником послужила книга А.Ф.Захаровой «Дороги к храму. Никольский храм и село Рогачево»¹ (к сожалению, автор не указала своего имени и рода занятий), основанная на архивных изысканиях серьезного, уважаемого мною историка – Леонида Вайнтрауба, и, самое главное, на воспоминаниях жителей села Рогачева, нигде ранее, по идеологическим причинам, не публиковавшихся.

Не хотелось бы быть субъективной. В этом ужасе, который историки называют Гражданской войной, нет ни правых, ни виноватых. Остается много вопросов и о судьбах участников, и о дальнейшем развитии событий, начало которым было положено 90 лет назад. Надеюсь на отзывы читателей, обладающих дополнительной информацией. К лету 1918 года в Дмитровском уезде, впрочем, как и по всей России, большевики старались удержать власть, полученную несколько месяцев назад. В стране царили разруха и голод. Увлеченные революционными событиями крестьяне не так как в прежние годы занимались хозяйством, надеясь на волшебное средство с незнакомым названием «экспроприация». Грабить помещичьи усадьбы или проезжих «буржуев» куда выгоднее, чем гнуть спину в поле. Однако изъятыми у «бывших» ценностями – фарфором, мебелью, драгоценностями сыт не будешь. Даже обмен стал не выгоден: продукты питания подорожали в десятки раз. И поэтому самые смекалистые мужики всё же сеяли хлеб, засаживали огороды, производили кустарным способом самое необходимое: хозяйственное мыло, простейшую обувь…Продавались эти вещи неплохо: даже столичные модницы, обносившись, покупали самосшитые башмаки, овчинные полушубки педикулезные роговые гребешки.

В Дмитровском уезде самыми зажиточными считались крестьяне села Рогачева.. Занимались не только сельским хозяйством, но и промыслами ( в основном гребеночным) многие из них имели дома и лавки не только в Рогачеве и Дмитрове, но и в Москве, где намного быстрее и выгоднее сбывался товар. Юрасов, Судароков, Сурогин, Негин, Рыбаков — вот фамилии самых удачливых производителей-гребенщиков При такой активной производственно-торговой деятельности, как отмечают исследователи, «гребенщики исправно поддерживали свое земледельческое хозяйство силами семьи»².

В апреле 1918 года в д. Телешово Рогачевской волости создается артель гребенщиков, состоявшая членом Артель-Банка и Артель-Союза – т.е. подтверждавшая свою платежеспособность. Тогда же, в апреле, состоялся III уездный съезд Советов. Новой власти нужны были средства. Созданная при исполнительном комитете налоговая комиссия «произвела раскладку чрезвычайного революционного налога с буржуазии по волостям»3. С рогачевцев потребовали уплатить 750 тыс. рублей, о чем и вручили повестку председателю Рогачевского волисполкома Г.В. Игнатьеву.

На следующем, IV съезде, уездный комиссар финансов Ф.С.Андронов доложил, что все волости внесли налоги, и рогачевцы молчат, «хотя самая богатая волость, для которой назначенная сумма совершенно ничтожна.»⁴ Тут-то и выступил некто Борисов, депутат от Подчеркова, с предложением увеличить сумму налога с Рогачевской волости до 1 миллиона рублей и «взыскать её, в случае упорства, принудительным порядком». Игнатьев, доставленный на это заседание практически под арестом – на автомобиле при красноармейце с винтовкой, после долгих споров, дал согласие внести миллион в кассу Уездного Совета 5-6 августа.

Впоследствии выяснилось, что налог собран был вовремя, с каждого двора волости – и с бедного и с зажиточного. Коммерческая жилка крупнейших промысловиков подсказала такой вариант: на собранные деньги закупить в Рыбинске две баржи (чувствуете размах?) дефицитного в те времена керосину, продать его в Рогачево, из прибыли можно и налог уплатить и в кассе волисполкома что-то оставить.

Однако в Рыбинске бдительные органы, настороженные обстановкой, сложившейся после подавления эсеро-кулацкого мятежа в Ярославской губернии, конфисковали у Рогачевских купцов и бочки – тару под керосин, и деньги, и одну баржу, на которой они прибыли, и отправили домой, строго предупредив об ответственности за спекуляцию5. На оставшейся барже, по древнему речному пути, вернулись рогачевцы домой.

Василий Васильевич Минин, член чрезвычайной комиссии, высказывает предположение, что деньги у кулаков не конфисковали, а были они потрачены на приобретение оружия у уцелевших мятежников в Рыбинске, Калязине, Кимрах. К оружию, вероятно, прилагались рекомендации, как организовать восстание.

Что сказать односельчанам? Сказали, что налоги уплачены, но Советы требуют ещё и скоро придут забирать нажитое. Будут отбирать не только деньги, но и хлеб, а так же будут изымать церковные ценности – то есть грабить расположенный неподалеку Николо-Пешношский монастырь и Никольскую церковь в центре села, построенную на средства крестьян – Мошкиных, Гордеевых, Корешковых, Юрасовых… Владелец кожевенного завода Александр Николаевич Юрасов проявлял большую активность в подготовке крестьян к предстоящим событиям.

Гавриил Васильевич Игнатьев, председатель Рогачевского Совета, наряду с этими сведениями заверил сельчан, что в воскресенье, 4 августа, поедет в Москву, в Совет Народных Комиссаров отстаивать интересы волости. А здесь, на месте, необходимо встретить комиссаров: специально отобранным доверенным людям объехать все селения волости (для этого выделялись лошади пожарной команды и монастырские лошади) и собрать представителей от каждого двора на всеобщий сход в Рогачеве. Призывом к действию во время схода должен послужить набат. В Дмитровский исполком было сообщено, что налог собирается.

Из сообщений отдельных крестьян, приезжавших в Дмитров, (в частности, члена Рогачевского волисполкома коммуниста Спиридонова) чекисты всё же выяснили, что налог давно собран, причем с каждого двора, а не только с «буржуазии», как предписывалось уездным исполкомом. Куда пропали деньги? Игнатьев, яко бы уехавший в Москву, так и не вернулся. Чрезвычайная комиссия была направлена в Рогачево для того, чтобы провести дознание, арестовать саботажников и изъять собранную сумму.

Ранним утром 10 августа отряд из десяти красноармейцев уездного военного комиссариата под командованием начальника Осипова выступил в Рогачево. С отрядом туда же последовал Иван Васильевич Минин – член президиума уездной ЧК. Позже к ним присоединились члены ЧК: Георгий Павлович Масленников и Иван Сергеевич Гребешов. Они выехали на мотоцикле, но дорогой он испортился. Вернувшись в Дмитров, они взяли лошадь у купца Бирюкова, запряженную в дрожки, и снова отправились в путь.

В Рогачево наблюдалось некоторое оживление: торговцы ходили из лавки в лавку и переговаривались с нескрываемой злобой по адресу прибывших. Чекисты потребовали к часу дня собрать на заседание волостной исполнительный комитет. Прождали до пяти часов. Кроме коммуниста Спиридонова никто не явился. В его присутствии была опечатана касса волости и все документы в помещении волисполкома.

Отряд красноармейцев и тройку чекистов решено было оставить на ночь в монастырской гостинице. По дороге в монастырь чекистам повстречался военный комиссар Рогачевской волости Федосеев и сообщил о назначенном на следующий день всеобщем сходе, который готовят разосланные по деревням гонцы. Тут на дороге встречается отряду крестьянин по фамилии Панюшкин. Панюшкин объявил, что идет в Куликово за какой-то покупкой (по словам Масленникова, искал корову). Гребешов и Масленников направили с ним одного красноармейца. Возвратившись, боец доложил, что никакой покупки Панюшкин в Куликово не совершал, и он привел его с собой обратно. Обыскали Панюшкина, обнаружили у него повестку к куликовцам с приглашением их на «валовой сход» в Рогачево, на завтра, 11 августа. О цели схода не сообщалось. Панюшкина пришлось задержать до утра.

В монастыре красноармейцев и чекистов встретили неласково. Воинствующий атеизм пока не стал нормой повседневного поведения, церковь только оделили от государства. Поэтому к монастырским властям обратились с просьбами. После долгих переговоров отряду разрешено было занять одну небольшую комнату в монастырской гостинице.

Ночью все члены ЧК и командир отряда красноармейцев отправились на поиски Игнатьева и Юрасова, с целью ареста. Однако те еще вечером, после оперативного совещания с местными торговцами, ушли пешком в сторону Клина, к железнодорожной станции Подсолнечная, захватив из кассы волисполкома тридцать тысяч рублей – все, что осталось от собранного налога. На совещании торговцев решено было использовать завтрашний сход для погрома. Была запущена информация о том, что большевики, остановившиеся на ночь в монастыре, перерезали там коров, ободрали с икон драгоценные оклады, а на иконы налепили красных революционных бантов. Заметим, что секретарь волостного исполнительного комитета Шиханов не высказался против предложенного плана.

Утром 11 августа Минин , Масленников и Гребешов в сопровождении отряда красноармейцев въехали в село Рогачево. Поначалу толпа в несколько тысяч человек на центральной площади не насторожила их: село торговое, день базарный … В толпе было немало пьяных – тоже ничего удивительного – воскресенье… От группы к группе переходили какие-то люди, что-то рассказывая, указывая в сторону монастыря… Продвижение отряда ( впереди Осипов верхом, за ним упряжка с пятью бойцами и пулеметом, управляемая Гребешовым, за ними – дрожки с 4 бойцами под руководством Масленникова) заставило толпу образовать «живой коридор»

«Со всех сторон – вспоминает Минин, — сыпались угрозы, выкрики – «Вот они грабители», «разбойничья власть», раздавались свистки, в воздухе мелькали кулаки, палки. Этот ужасный гомон и крик заглушали удары в большой колокол». Захарова утверждает, что членов ЧК требовали объяснений «Зачем вы привезли пулемет и красноармейцев?» Двор волостного исполкома с крепкими воротами казался спасением. Там разместили отряд красноармейцев. В ворота толпа кидала камни, стучала кольями, слышались угрозы. Минин, Масленников и Гребешов – люди не робкого десятка, имевшие за плечами и опыт революционной работы, и опыт фронтовой, отсиживаться долго за воротами не собирались.

Напротив, в саду у сельской школы можно провести митинг, объяснить крестьянам, что их обманули свои же, Рогачевские, рассказать про внутреннюю и международную политику, и тогда наступит взаимопонимание с массами… Вышли из ворот втроем, по рев толпы дошли до сквера. Далее приводим рассказ участника – Г.П.Масленникова. «…Первым должен быть выступить Минин И.В., но ему не дали сказать ни слова и столкнули с пня, на который он хотел встать. Вторым должен был выступить Гребешов, но его стащили за плащ и толкали в спину. Под дикие крики в нас полетели камни, палки и комья земли, которыми старались попасть в лицо и засыпать глаза, чтобы мы не смогли вернуться в отряд. Все же нам удалось войти во двор и закрыть за собой ворота. Тотчас же опять возобновилась осада – кидание камней и палок, угрозы, крик, свист и гик».

Без помощи из Дмитрова ситуацию разрешить не удавалось. Каким-то образом у Минина оказался велосипед. Решено было отправить его на велосипеде за помощью в Дмитров. Спокойно выведя велосипед за ворота, Иван Васильевич сел на него и двинулся в путь. Возможно, именно это спокойствие вызвало замешательство толпы и позволили получить несколько спасительных минут. Успешно добравшись в Дмитров, Минин поставил в известность о происходящем «партийные и советские учреждения». В Москву, для связи с ВЧК, а так же поимки и ареста сбежавших Игнатьева и Юрасова был отправлен чекист Иван Илларионович Алешин. Сам Минин отправился на фабрику Покровской мануфактуры (в Яхрому) и на Икшу собирать красногвардейцев для выступления в Рогачево. Так выглядят события в изложении брата И.В. Минина – В.В.Минина.

Захарова А.Ф. упускает дальнейшее развитие событий. Минин пишет о них достаточно кратко и несколько субъективно, как и полагалось в отчете следственной комиссии ЧК. Самым детальным можно считать рассказ Масленникова, непосредственного участника событий.

Масленников в своих воспоминаниях излагает всё несколько иначе. Минин не один выехал за ворота. Его сопровождал весь отряд: Масленников с четырьмя красноармейцами впереди расчищал дорогу для остальных. Гребешов с пулеметом позади отряда. Толпа преследовала повозки до большой дороги на Дмитров. Для того, чтобы её разогнать, сделали несколько залпов в воздух. В ответ из толпы раздались выстрелы. На подъезде к деревне Подвязново патроны у отряда закончились. В Подвязнове толпа отсекла от отряда повозку с пулеметом. Масленников через головы крикнул Гребешову, чтобы он дал очередь из пулемета в воздух. Но пулемет не работал. Минин в последующем объяснил это тем, что брошенным камнем был поврежден затвор. Его сбросили с повозки, в надежде разбить, чтобы не достался восставшим. Другим камнем был убит начальник отряда Осипов, который ехал верхом. Первая жертва, первая смерть никого не остановила. Мужики завладели оружием павшего бойца, подобрали пулемет и продолжали преследовать повозки. Вот здесь то и начинается, по словам Масленникова, разделение отряда: Минин рванул на велосипеде в Дмитров, Масленников с красноармейцами на дрожках продолжали двигаться в Синьково, а замыкающая повозка, уже без пулемета, унесена испуганными лошадьми в ржаное поле справа от дороги. Красноармейцы спрыгнули с повозки и стали прятаться во ржи. Мужики подобрали опустевшую повозку, установили на неё подобранный пулемет и отправили трофей в Рогачево. Оставшиеся преследователи, разыскав прятавшихся в поле ржи красноармейцев, жестоко избили их и послали за телегой, чтобы погрузить тела и отправить для дальнейшей расправы. Гребешова приняли за мертвого и оставили на месте. Уроженец соседней деревни, Гребешов, хорошо зная местность, ползком ( у него была сильно повреждена левая нога) дополз до реки Яхромы, переплыл её и ночью добрался в Куликово к отцу. Отец отвез его на своей лошади в Дмитровскую больницу. Оставшихся полуживых красноармейцев отвезли на телеге к деревне Трехднево и, после истязательств, убили. (Захарова утверждает, что вместе с бойцами отряда был расстрелян и их командир Осипов, и происходило это на площади в Рогачево).

Вторая повозка, дрожки с Масленниковым и 4-мя красноармейцами «пыталась оказывать содействие отставшим на поле, но толпа наседала на них, оставалось только следовать вперед». К 3-4 часам, миновав Подвязново, они оторвались от толпы и подъехали к Синьково. Их обогнали два велосипедиста. Как потом выяснилось – связные мятежников, спешившие предупредить Синьковских жителей о подъезде красноармейцев.

Не доезжая Синькова, Масленников остановил подводу и пошел на разведку. «Я пошел в село, оставив повозку с красноармейцами на дороге, но не доходя до крайних изб, мне навстречу бежала толпа, крича и размахивая вилами и топорами. Раздалось несколько выстрелов, это дало возможность ехавшим со мной красноармейцам скрыться.
Толпа меня окружила, отобрали оружие и порядком избили, притащили в село и посадили в кутузку при бывшем волостном правлении, в котором помещался волостной Совет». Агитация, запущенная лидерами восстания, сработала и здесь безотказно: «Вот он, грабитель, ограбил монастырь!» — раздавалось в толпе.
В более подробных воспоминаниях он так описывает события: « Мне предложили сдать оружие. Я протянул свой револьвер, но его никто из толпы не взял, а попросили бросить револьвер на землю, что я и сделал. Толпа быстро подбежала ко мне. Схватили револьвер, сбили меня с ног и начали избивать. Вдруг кто-то с силой схватил меня за руку и прошептал на ухо: «Вставай скорее, иначе убьют», и потянул меня. Он подхватил меня под руки и с силой потащил в село, крича при этом: «Не будем здесь убивать, а устроим ему суд и решим, что с ним делать: утопить, повесить или расстрелять». ( Хвалов М.А.? : моряк, искусный оратор, зять Гарнова – мясоторговца?– см. Курочкин П.С.)
В Синьково в это время проходил волостной сход. Именно к нему спешил один из велосипедистов-связных, житель д. Мисиново В.М.Субботин. Сообщив, что в Рогачеве ввергли советскую власть, он предложил арестовать волисполком и комитет бедноты, обещая скорую поддержку из Ярославля. Большая часть жителей Синькова отказалась от предложения. Субботин скрылся на велосипеде.⁶

Его трижды выводили из сарая на суд, и всё никак не решались вынести окончательный приговор. При чекисте был портфель с секретными документами. Когда от него потребовали сдать портфель – думали, что в нем оружие, он выложил на стол председателю волостного сбора пачку документов, показал, что никакого оружия в портфеле нет, убрал документы на место. Так и остался этот портфель при нем в течение всего времени ареста и последующих событий.
В 7-8 часов вечера, когда его вывели к толпе, он увидел избитого красноармейца Сивачева. Установив личность «соучастника», ещё раз избив обоих, их снова – в сарай под охрану. «В толпе было много матросов и солдат-фронтовиков, среди которых были сознательные и сочувствующие советской власти люди. Благодаря их влиянию толпа разошлась, и мы остались в живых» — пишет Масленников.

Сивачев рассказал Масленникову о развитии событий после его ухода в Синьково. Повозку с красноармейцами окружили люди с топорами и кольями в руках. Красноармейцы, не имея патронов, решили разбежаться. Их преследовали. У Сивачева оставался один патрон, и он решил выстрелить, «чтобы рассеять толпу», ранил одного крестьянина в руку. Его схватили, начали избивать и притащили на волостной сход в Синьково.

В 10 часов вечера к сараю подошла группа молодежи: «А ну, выходите на расправу».Однако вместо расправы «революционно настроенная молодежь», как характеризует эту группу Масленников, возвратила ему револьвер и усадила освобожденных в повозку, задами синьковских усадеб сопроводила к дороге на Дмитров. Один из добровольцев даже взял на себя обязанности кучера.

В Дмитров беглецы прибыли в полночь, застав в исполкоме И.В.Минина, вызванивающего из Москвы отряд профессиональных бойцов. Там же находились поднятые по тревоге гражданский комиссар Дмитровского уезда Николай Дормидонтович Токмаков и Николай Самородов. Куренков занимался мобилизацией транспорта, Бузина собирала медицинских работников, упаковывала перевязочные материалы. Получив необходимую медпомощь, Масленников уже в 5 часов утра, вместе с 7 чекистами и отрядом красноармейцев, и примкнувшими к ним рабочих дружин Покровской мануфактуры под руководством военного комиссара Красавина и командира Сидорова Матвея Андреевича — всего около 50 человек, направился в Рогачево. Позже к ним присоединился отряд красных латышских стрелков, вызванный из Москвы.

Карательной экспедиции не пришлось сражаться с восставшими. Прибыв на рассвете, по всем правилам военной стратегии, верховыми бойцам были заняты все дороги в село, а пехота заняла центральную площадь и улицы. Начались аресты и обыски. В первую очередь посетили пожарное депо и арестовали начальника пожарной дружины Бармина, предоставлявшего лошадей для восставших и прятавшего оружие. Был арестован и организатор валового схода Свешников. Много винтовок было обнаружено на колокольне церкви, в домах крестьян. Местные жители, особенно напуганные «чужими» бойцами из отряда латышей, без уговоров сдавали зачинщиков, сами показывали, где спрятано оружие.

13 августа Приказом председателя Дмитровской уездной ЧК Михаила Васильевича Куренкова всё огнестрельное оружие, в том числе и охотничье, крестьяне Рогачевской и Синьковской волостей сдали в ЧК
Минин и Гудков приступили к следствию, которое продлилось несколько дней и выявило следующее. Связь с мятежным Ярославлем всё-же была. Связные в Рогачево приезжали. Оружие запасали. Планы об уничтожении Мининых, Куренкова, Гребешова и других чекистов разрабатывали…

На третий день следствия Постановлением Чрезвычайной комиссии расстреляны организатор схода Иван Сергеевич Свешников и начальник пожарной дружины Иван Сергеевич Бармин.

Столь жесткие меры были продиктованы сверху. Токмаков, гражданский комиссар уезда, получил две телеграммы от председателя Совета народных комиссаров В.И.Ленина. Их текст приводится в материалах В.В.Минина. Москва. Кремль. ГРАЖДАНСКОМУ КОМИССАРУ ТОКМАКОВУ.
«Примите все меры к подавлению восстания кулаков».
Предсовнаркома Ленин.
Москва. Кремль. ГРАЖДАНСКОМУ КОМИССАРУ ТОКМАКОВУ. «Сообщите подробности о подавлении восстания кулаков в Рогачеве и имена арестованных. Необходимо конфисковать имущество восставших кулаков и организовать местные комитеты бедноты. Действовать энергично». Предсовнаркома Ленин

15 августа в Дмитров прибывает член Всероссийской чрезвычайной комиссии Баренс. Днем проходило торжественное захоронение красноармейцев, погибших во время бунта. В городском саду, что на углу Троицкой и Дворянской улиц (тогда ещё они не сменили названия на Загорскую и Кропоткинскую).

Вечером того же дня в сопровождении секретаря уездного исполкома Евдокимова Баренс отправляется в Рогачево. Заслушав сообщение местных чекистов, он одобрил их действия и включился в работу.

Газета «Правда» уже в номерах за 15 – 20 августа 1918 г. поместила статью о Рогачевских событиях, не смотря на то, что следствие ещё продолжалось.

22 августа были приведены в действие еще два приговора ЧК: на сельской площади были расстреляны : ведущий заговорщик Юрасов, которого все же поймал в Москве чекист Алешин и крестьянин деревни Усть-Пристань А.С.Князев, принимавший участие в убийстве шести красноармейцев. По словам А.Ф.Захаровой, их трупы были зарыты здесь же, на площади, поверх захоронения выровняли булыжники мостовой. Один из вопросов, ответа на который у автора нет – произошло ли потом перезахоронение? Или до сих пор …
[Из письма на сайт "ЮРАСОВ ДВОР":
"Здравствуйте! Пишет вам праправнучка одного из рода Юрасовых. Мой предок Николай Юрасов жил в деревне Рогачево Московской области, был богатым мясником (рассказала родственница). У него было несколько сыновей: Исай Николаевич Юрасов (мой прадед, младший брат в семье), Алксандр Николаевич Юрасов (старший брат, владелец кожевенного завода в Рогачево). Хотелось бы узнать информацию про своих предков Юрасовых, как они оказались в Рогачево, были ли еще братья у названных мной Юрасовых. Где их родственники и откуда идет род.
Кроме того, недавно от сотрудников Дмитровского Краеведческого музея я узнала, что мой предок Александр Николаевич Юрасов был самым богатым человеком села Рогачево и был непосредственно причастен к Рогачевскому бунту, где погибли люди (красноармейцы и кулаки), по распоряжению В.И. Ленина были расстреляны кулаки (телеграмма от Ленина в архиве музея), в том числе и мой предок Юрасов А.Н.
Место закопки Юрасова А.Н. известно, но местная Дмитровская и Рогачевская власть, не дают разрешение на его перезахоронение, против перезахоронения и некоторые родственники погибших в то время красноармейцев.
В деле Рогачевского бунта очень много не состыковок, и вина моего предка не очевидна, кроме того ни кто не дает информацию о деньгах отобранных у него в Рыбинске красноармейцами.
Сотрудники музея сообщили мне, что Юрасовы, давали очень много денег на строительство храма в село Рогачево (храм существует по сегодняшний день и служители церкви за перезахоронение Юрасова) и по словам местных жителей были очень уважаемой семьей. В музее много документов по событиям Ргачевского бунта, но многие документы засекречены и на руки не выдаются. В этом году 95 лет этим событиям, в следующем году музейные работники хотят добиться перезахоронения Юрасова А.Н., а к 100-летнему юбилею, через 5 лет, до конца разобраться в случившемся."]

Семьи казненных постановлением УЧК выслали за пределы Дмитровского уезда в распоряжение ВЧК. Все их имущество, как и требовал в телеграмме Ленин, было конфисковано и передано комитету бедноты (организованный в то же время под председательством Глебова, крестьянина села Бестужево) и местному волостному Совету. В его состав были временно введены члены Исполкома Курочкин, Бувин и Гудков. Они всё же собрали тот самый налог. Собрали не подворно, а именно с местной «буржуазии», возложив на неё так же и расходы на похороны погибших и обеспечение их семей. Был избран новый Исполнительный комитет из беднейших крестьян волости. Позже, в ноябре была создана и Рогачевская парторганизация из 9 человек ( Грызлов, Спиридонов и другие).

23 августа, в пятницу, на волостном сходе рогачевцам было сообщено, что их село навсегда лишено права представительства и участия в выборах. Всего арестовано около 30 участников восстания и сочувствовавших, помогавших им. Некоторым удалось скрыться: Николай Елагин (участник убийства красноармейцев), Василий Судариков (бил в набат), Гаврила Васильевич Игнатьев (организатор заговора, похитив остатки «налога», из кассы волисполкома сбежал), Субботин, предупредивший Синьковский сход о приближении красноармейцев. Действующие лица противоположного лагеря не успели пожать лавры героев – и, скорее всего, не стремились к этому.

Все чекисты были людьми не случайными, нюхнувшими пороху и тем не менее…

Гребешев ( Гребешов) Иван Сергеевич, сын куликовского крестьянина –середняка, имевшего лошадь, прибывший с фронтов Первой мировой войны, где воевал кавалеристом, достаточно наслушался фронтовых агитаторов, чтобы понять, что к старому возврата ждать не стоит. В 1918 г., уже в Дмитрове, вступает в партию, избирается членом первого Исполкома, а затем и председателем уездной ЧК. После событий 11 августа 1918 года не долго оставался в родных краях. В 1919 уходит на фронт Гражданской войны. Кавалерийская и политическая закалка позволили ему сделать карьеру в войсках Буденного, после чего он поступает в Военную Академию, занимает различные командные должности. Почему же Минин старательно вычеркивает его фамилию из подписей под рисунками схемы восстания? Ответ прост: « Был обвинен в троцкизме и заключен. Умер в заключении – реабилитирован» — объясняет Василий Васильевич в своих записях. (Минин В.В., стр.23)
Источники и примечания
1. Захарова А.Ф. Дороги к храму. Никольский храм и село Рогачево. Фонд «Христианская жизнь», г. Клин, 2002. Книга издана попечением прихода Никольской церкви с. Рогачево под общей редакцией протоиерея Михаила Захарова.
2. Соловьев К.А.Промыслы.// Дмитровский уезд Московской губернии. Издание Дмитровского уездного Исполнительного комитета. Дмитров, 1924г.
3. Минин В.В. Подавление кулацкого мятежа в Рогачево. Рукопись 1952г., -С.1 Фонды МЗДК.
4. Там же.
5. Этот термин в первые годы советской власти приобретает обличительный характер. Прежде он означал рядовую коммерческую операцию – скупку и перепродажу товаров, ценных бумаг, с целью получения прибыли.
6. Курочкин П.С. Как возникла синьковская волостная организация.
Рукопись 1952г., Фонды МЗДК.

Курочкин П.С. «Как возникла синьковская волостная организация»
Вся остановка в волости создавала среди населения чувство неуверенности, сообщения о восстании генерала Краснова на Дону, занятие Колчаком Самары, высадка англичан в Архангельске, восстание в Ярославле – все это использовалось кулацкой агитацией в чайных, как признак близкого падения Советской власти и последующих репрессий для большевиков.

Организация комитетов бедноты несколько ослабила напряженную обстановку – провела некоторую грань между кулаками и остальной частью крестьянства.

11 августа в Синькове волисполкомом был созван сход крестьян волости. Собрание происходило под открытом небом. Среди других вопросов доводили до сведения порядок проверки годности лошадей и повозок для Красной Армии.
Обсуждение этого вопроса было использовано для нападок на Советскую власть и приняло очень бурный характер, и в самый разгар прений на колокольне ударили в набат. Полагая, что набат извещает о пожаре, многие побежали к пожарному сараю за инвентарем. Но раздались голоса, что это не пожар и через несколько минут на крыльце-трибуне появился Субботин В.М. и сообщил, что он приехал из Рогачева, где свергли Советскую власть и предложил арестовать волисполком и комитет бедноты, обещая скорую поддержку из Ярославля5, поставил вопрос на голосование, однако большая часть собрания отказалась от его предложения. Не получив поддержки большинства, Субботин скрылся на велосипеде.

Как известно, руководители Рогачевского восстания были наказаны – Субботин же избежал наказания, он был объявлен вне закона, но просидел 3 года у себя в подполе до амнистии и помилован, сейчас он проживает в деревне Мисиново.

Рогачевское восстание вызвало перелом в настроении населения волости. Люди поняли, что время мирного труда еще не настало, что необходима борьба, и что враги готовы нарушить мирный труд в любой момент.

Спустя несколько дней после подавления восстания, в Синьково с докладом о международном положении приехал тов. Минин Василий Васильевич. После обстоятельного доклада о международном положении тов. Минин сказал, что и внутри страны много врагов: Колчак, Каледин, Деникин, Савинков и другие организуют восстания, борьба с которыми предстоит большая, и кто действительно хочет видеть народ свободным и счастливым, должен активно включиться в борьбу, и предложил организовать Коммунистическую ячейку.

Статья взята с сайта «Энциклопедия Дмитровского края»
http://info.idmitrov.ru/myatej_11_08_1918.html

*  *  *